Литературный сайт Сергея Сумина

                                                61. Блейк гравирует свои пророчества на медных дощечках.

                                          62.  Хайам не спешит отказаться от чаши вина.

                       63. Чжуан-цзы бабочкой просыпается на цветущем лугу. 

                                      64.  Кушнеру  на минуту показалось – горя в мире нет.

                               65. Черешня вновь застигнут преизбытком легких сил.

                          66.  Хлебников умеет узнавать углы событий.

                                         67.  Пастернак называет жизнь сестрою.

                              68. Кузмин разбивает лед.

                      69. Валери просыпается в шесть утра.

                               70.  Басе неспешно бредет по горным тропам.

               71. Жуань Цзи беззаботно пьет вино.

                           72. Харитонов находится под домашним арестом.   

                                  73.  Козовой  стремится прочь от холма.

                                       74.  Марло гибнет от удара кинжалом.

                                             75.  Шекспир играет на подмостках лондонских театров.

                                76.  Юганов сгорает заживо, измеряя вечность.

              77. Эшбери внутри автопортрета в сферическом зеркале.

                                   78. Шопенгауэр говорит о ничтожности существования.

              79.  Айвенго сражается за культуру.

                         80. Прокопьеву видится Троя в снегу.

                                            81.   Кольридж видит во сне дворец Кубла-Хана.

                                                      82.  Вагинов собирает сны Петербурга.

 83.  Воденников не хочет, чтобы от него осталось каких-то триста грамм весенней пыли.

                        84. Овидий в тоске бродит по берегам Дуная.

                                      85. Эмпедокл бросается в кратер Этны.

                            86. Сайге оставляет жену и ребенка.

                                                 87. Кабир сеет зерна наставлений.

                                                    88. Клюев создает песнь о Великой Матери.

                                89. Веневитинов разговаривает с Пушкиным.   

                                                   90.  Васильев воспевает Иртыш.

                        91. Павезе сочиняет новеллу в полупустом летнем городе.         

                                                 92. Херсонский  никак не может обойти сад памяти.

                                    93. Ревякин купается в травах и цветах.

                                               94. Хун Цзычен познает вкус корней.

                                                      95. Ходорковский описывает аромат взгляда.

                                                                                        Апрель - октябрь 2007г.

                                                                 К О М М Е Н Т А Р И И

                               Хочется сразу сказать, что ниже представлены отнюдь не филологические комментарии, хотя в них, возможно и будут встречаться термины и определения, свойственные писаниям профессиональных филологов. Однако комментарии эти по духу, мне кажется, нечто совсем другое. Поскольку поэты пытались передать нам,  потомкам, не только эмоции  и идеи, подчас радикальные и нестандартные, но и нечто большее, какие-то зашифрованные послания, то было бы большой ошибкой игнорировать их. Здесь я передаю свое видение,  для чего писали эти люди, что их заботило, зачем они продолжали свою титаническую и неблагодарную работу, подчас вовсе не заметную их современникам. Песня их души, неповторимый напев судьбы интересует меня, чудо рождения поэзии, чей легкий и неистощимый дух продолжает витать над нами и сегодня.

      1. Роберт Вальзер, автор стихов, сценок, эссе и прозаических миниатюр, не раз и не два заявлял, что  творчество для него – абсолютно необходимая и естественная вещь. Дав когда в детстве клятву своему брату заниматься только творчеством и ничем иным, Вальзер за 35 лет писательского труда создал  более четырехсот произведений в разных жанрах. Живя впроголодь, на чердаках и съемных квартирах, без жены и друзей, он пренебрег почти всеми земными благами ради того, чтобы оставаться всегда лишь писателем, лишь писателем…Он пишет в одном письме: « Профессия художника — это железный ящик, в котором едва можно дышать, ты стоишь в нем, выпрямившись только наполовину, ты не свободен, но и не совсем в плену, голова на воздухе, но ты каким-то образом связан, ты это знаешь, а в следующее мгновение снова уже не знаешь этого».

      2.  Петер Хандке  пишет абсолютно  волшебную  прозу, хотя ни мистики, ни фантастики, ни «магического реализма» в  его повестях не найти. Однако ощущение магии при чтении его повестей не покидает. Он буквально может вести рассказ из глубин существования ветки кустарника, лесной куропатки или горного хребта. В его прозе тонешь, но не в смысле утопания,  а в смысле погружения – глубже и глубже в смыслы, нюансы чувства или переживания, почти человеком и не осознаваемые, почти запретные для смертного. Он пишет о внезапной силе, которой вдруг наполняется наше существо, пишет о великом счастье слияния с  ритмами вселенной, пишет о близко-далеком положении женщины для любого мужчины и т.д.

     3. Владимир Набоков говорит в одном из интервью, что очень внимательно изучает творчество всех своих соперников, в том числе и господа бога.  В устах Набокова это высказывание вовсе не звучит кощунством – ведь он, пожалуй, один из немногих писателей, кто осознавал в себе присутствие  бессмертного творящего Духа. Осознание себя  носителем Дара позволяло ему избегать ловушек всего наносного, что сопутствует писательству  и, может быть, благодаря  этому  он столь многое успел. Безусловно, уровень набоковской организации  текста потрясает – множество уровней его повествования (как минимум три) ведут между собой постоянный диалог, пересекаются, спорят, взаимодействуют, чтобы в конце концов слиться в совершеннейшее по внутренней архитектонике произведение, наподобие таких шедевров, как «Защита Лужина» или «Камера Обскура». Над всем этим, конечно же, стоит гениальный автор, Набоков, с тайным наслаждением созерцающий  причудливый и прекрасный мир своего романа.

     4.  Молодой Даниил Хармс и его друзья-обэриуты, поэты и философы, определенно желали от искусства большего, чем просто эстетического воздействия. Они хотели своими текстами реально менять мир, улицу, город. Хармс заявлял, что стихи нужно писать такие, чтобы, если бросить их в окно, стекло разобьется. ОБЭРИУ в этом смысле являлось даже не литературной группой, а, если угодно,  модернистским алхимическим орденом, где проводились эксперименты со словами, идущими гораздо дальше туфановских и хлебниковских. В одном из текстов Хармс описывает, как стоит перед шкафом в своей комнате и ждет, что вот-вот начнет приподниматься над полом.

     5.  Монахиня  Хуана Инесс де ла Крус жила в Мексике 17 века и являлась, возможно, одной из самых умных и талантливых женщин во всей истории литературы. Она прожила всего 43 года, оставив потомкам том лирической поэзии и том прозы. Вот прекрасный образец ее лирики, сонет, который носит название: «Нельзя путать забвение с пренебрежением»

                           Ты, Селио, твердишь, людей дурача,

                           что я тебя забыла. Сущий бред!

                           Забыть того, кого в помине нет,

                           для памяти – труднейшая задача.

                           Забытым можно стать, хоть что-то знача,

                           в душе оставив хоть какой-то след.

                           Но раз не ты – любви моей предмет,

                           то сердце твоего не слышит плача.

                           Я, чтоб забыть, должна была любить,

                           но ты не из такого слеплен теста,

                           тебе подобной славы не добыть.

                           Ни слова не запомнилось, ни жеста…

                           Я вовсе память не стремлюсь убить,

                           ты просто для меня пустое место.